Склонность к принятию идиотских волевых решений преследовала меня с раннего детства. Ещё в пять лет, отлично зная, что использование режущей силы ножниц против провода включённого электроприбора ведёт к эпическим последствиям, включая неприятные удары током и ещё менее приятные просветительские беседы, всё-таки принял волевое решение и произвёл демонстрацию (самому себе) своей правоты в данном вопросе. Экспериментально подтвердив своё предположение я столкнулся с парадоксом, который до сих пор не могу разрешить, но об этом в другой раз. Сейчас же о волевых решениях, коих в моей жизни было немало.
— Жалкие казуалы предпочитают идти по накатанной дороге. Этим они неотличимы от люмпен-пролетариата. Собственно разница между первыми и вторыми в том, что им накатывали разные дороги. Легко быть интеллигентом в интеллигентной семье, легко быть гопником в спальном районе окраины, а вот преодолеть фатум, перешагнуть бордюр в Питере (или поребрик в Москве) — это удел революционера!
Примерно с такими словами я отсчитывал пачки галоперидола в пластиковый пакетик с цветами. Нас с Рыськой пригласили на панковский день рождения. И так вышло, что под рукой была нычка с галоперидолом. В дурке я уже видел как этот эйфорический стимулятор приводит людей в возвышенное состояние, и прекрасно знал, что спонтанные участники пенных вечеринок не должны пользоваться этой дрянью. И Рысь, тащемта, тоже знала. И всячески убездала меня не принимать участие в неиллюзорно самоубийственной дегустации сего лакомства для казуально-неполноценных. Я был убедительнее.
Всего с собой было взято 60 таблеток в 6-ти пластинках. Это количество было обусловлено не жадностью, а встроенной в Рыську кнопкой «СТОП», которая неиллюзорно уже не раз и не два спасала жизнь многим в той тусе. Впрочем, будь таблеток поменьше тот бёздник был бы немного праздничнее.
Именинник относился к тому типу людей, которые кайфуют от похмелья, отходников и прочих последствий. Ему остро требовалась порция концентрированного «плохо», чтобы ощущать своё «хорошо». Так бывает. Не уверен, что это лечится. Так вот, сей персонаж уже не раз и не два использовал в данных целях галоперидол, но делал это в гордом одиночестве, небезосновательно считая, что окружающему его быдлу не понять всей прелести возвышенного страдания, привносимого в скучную серую жизнь богемного питерского дизайнера карательным психиатрическим средством. Однако, в свой день рождения он решил поделиться с избранным кругом приглашённых своим глубинным кайфом. Изначально предполагалось, что каждому присутствующему выделят по паре таблеток, чтобы они причастились, после чего все тихо и мирно предадутся химической депрессии. Через день два, когда окончательно попустит всех, можно будет вдруг осознать, что любой, даже самый беспросветный пиздец (а галоперидол это и есть беспросветный пиздец) заканчивается. Поучительный биохимический коан. Притча на дофаминовых рецепторах.
В общем, уже идя туда я принял волевое решение принять участие в карусели депрессии, поэтому, когда правила стали постепенно меняться был мысленного готов принять худшее. И худшее таки было принято. Почему-то простой процесс химического самобичевания быстро превратился в типичную панковскую игру «колёсики». Лайт версию оных. В общем, когда все съели по пять колёс галоперидола, Санчес, обуреваемый жадностью, таки прекратил растрату праздничных ништяков. За отсутствием оных туса потихоньку рассосалась. Мы с Рыськой пошли домой. По пути толком ничего не происходило. Шли мы по прямой. Правда вместо 15-ти минут два часа и воспоминания о пути у обоих не сходятся, но это мелочи. Пришли же. Вопреки всему.
Весёлые истории начались на следующий день. Утренний звонок Санчеса донёс до нас славные новости — трое из участников галопати находятся в реанимации близлежащей больницы. Не будь мы участниками сего мероприятия, мы бы даже заволновались о них, но нам было всё равно. Дело в том, что всю ночь мы не спали. Мы вкушали первый ударный приход пиздеца. Любое принятое решение приносило страдание. Если ты сидишь, то уже через минуту ты понимаешь, что сидеть — это реально пиздец. Хуже сидеть нет ничего, надо прилечь. Через минуту ты понимаешь, что прилечь, это как сидеть, только ещё хуже. Лучше походить... Нет, не лучше. Постепенно страдание (а это было именно оно) становится настолько неотъемлемой частью личности, что ты хочешь избавиться от своей личности. К утру мы представляли из себя печальное зрелище. Усталые, злые и апатичные, мы покачивались в полусидячем положении. Мысли о смерти не возникало, так как мыслить — это как сидеть, только ещё хуже. Где-то в середине ночи мы пытались проблеваться, но ... Галоперидол противорвотное. Его так просто не выблюешь. Даже с посторонней помощью. Сам факт того, что я взял телефон кажется мне заоблачным подвигом, в лучших традициях стоиков и спартанцев. Однако есть объяснение проще — звук мобильника был примерно как одновременно сидеть и мыслить. И даже хуже. А вот новость о том, что три человека сейчас находятся в больнице была никак. И нам, и Санчесу. Зачем он звонил?
К вечеру из реанимации один участник вечеринки переместился в психиатрию, а двоих других забрали родители домой. Об этом нам опять зачем-то сообщил Санчес. К тому времени мы с трудом освоились с навыками питья воды. и мочеиспускания. Чтобы вы понимали — пить воду, это пиздец, как если ты сидишь и думаешь, и при этом ещё звонит телефон, а вот ссать, это как говорить по телефону сидя. То есть пиздец и то и другое, но есть нюансы. Незначительные. Поспать по прежнему не удалось даже получаса. Спать, это как ссать и пить, только при этом ещё и думать. И сидеть. Я серьёзно. Спать и лежать, это вообще пиздец. Закрываешь глаза, а там непрерывное лежать, которое сильно хуже чем сидеть. И с каждым мгновением ещё хуже и хуже. На исходе этих суток мы осознали, что пиздецовость растёт со временем, и единственный способ избежать окончательного пиздеца — чередование действий. Походил — посиди. Посидел — попей. Попил — сходи поссать. Поссал — посиди. Прикосновение к другому человеку или еда вообще не допускались. Мы пару раз попробовали, крощ, это как ходить в степени сидеть в степени пить в степени ссать. Не надо. Вот можно допустить многое в этой жизни, главное, без обнимашек под галдой.
На утро вторых суток легче не стало. К пиздецу добавилась головная боль от бессонницы. Дело было летом, лето было тёплым, а вот горячей воды не было, поэтому к головной боли добавились ещё нотки аромата немытого тела. Первая же попытка исправить сей физиологический момент имеющимися средствами быстра привела нас к мысли, что умывание в ледяной воде сильно хуже одновременного сна, еды и мыслительного процесса. Кипячение воды в кастрюльке могло бы нам помочь, но общая слабость и нарушения координации как бы намекали нам на вероятность ожогов. А с ожогами мы столкнулись при попытке закурить... В общем, под галоперидолом ожоги лучше не получать. Это уже нельзя описать никакими сравнениями. Правда часам к десяти Рысь вдруг вспомнила, что у неё в доме стоит колонка для горячей воды, так что к полудню мы были более менее умыты. Это очень сильно нам помогло впоследствии.
Да, сыченята, многие думают, что мыться с тянкой в одной ванной это типа романтично. Это действительно так! Но не под галоперидолом. То глубокое и невыразимое отвращение друг к другу, которым мы пропитались в тот день проходило больше месяца. Точнее так, оно уменьшалось до того состояния, когда можно хоть как-то друг к другу прикоснуться. Про секс речи вообще не шло ещё месяца два, благо что приём галоперидола облегчает половую аскезу. Так вот, я не буду описывать процесс взаимной помывки не ради интриги, её-то как раз там и нет, а потому, что даже воспоминание об этом эпизоде вынуждает меня содрогаться. Вкратце — омерзительно всё.
Вопщем, умытые и ненавидящие друг друга, мы продолжили марафон бессмысленного страдания в комнате. Тёплая вода сняла головную боль, убрала запахи, уменьшила зуд кожи, поэтому мы смогли забрать чайник с кипячёной водой в комнату, где сидели полуголые на диване, тупо глядя в точку на стене. Время медленно шло. Мы то вставали, то ложились, ходили в туалет, пили воду, ходили, пили, сидели, лежали, пили, сидели, ходили в туалет, лежали... Так часа два. Пока мне не позвонила моя мама.
Некоторые поинтощиры уже видели мою маму. Она человек простой, жизнерадостный и очень конкретный. И звонила она по конкретному делу. Пришло время собирать смородину. Отказ не принимался. Будь я в адеквате, конечно, или хотя бы с похмелья, я бы нашёл, что возразить. Мама у меня не Гитлер и не Сталин. Она вообще звонила с просьбой о помощи, а не с приказом. Но под галоперидолом очень сложно сопротивляться чужой воле. Мама, конечно, не чужая, но волевая. И я стал собираться на дачу. Рыська может и хотела бы чего возразить, но созерцание стены слишком увлекло её.
Я с трудом собрался, и сел вышел на улицу. До того момента я глупо считал, что дно достигнута, предел концентрации пиздеца мне известен, и ничего нового я не узнаю. КАК ЖЕ Я ОШИБАЛСЯ!!! Люди, звуки, солнце, жара, духота, пыль. Я больше не боюсь христианского ада с тех пор. Кто был в летнем Питере под галдой смеётся в лицо ужасам из Данте. До тех пор, пока не дойдёт до метро.
Воспоминания о метро и электричке у меня нитевидные. Такой концентрации ужаса моя память не смогла вместить. Всё что я помню — это кровь из носа на каждое открытие дверей. Помню свою красные руки. Какая-та мразь пыталсь меня убить, тряся чем-то белым перед лицом. Помню, что я перестал фокусироваться на чём-либо, что хочу кричать, но не могу. Помню вокзал, помню что чудом смог оплатить билет. Помню, как какие-то ублюдки маскируясь помощью пытались меня остановить. Помню как сел в электричкуи у меня случился припадок, но слава Техносатане в вагоне никого не было, а мочевой пузырь был пуст.
От платформы Тайцы я шёл до дачи по раскалённой пыльной дороге до дачи. Там километра три. Шёл я больше полутора часов. За это время я дважды ложился на дорогу, но не по свой воле, а по причине судорог. Возможно это были припадки. Я не помню. Помню, что было пиздец, как плохо. Я лучше бы перемыл отряд Рысек под галоперидолом, чем повторил тот номадический подвиг. На даче я был уже ближе к вечеру. Свой нездоровый вид объяснил проблемами с давлением (благо, что они у меня действительно были после травмы 2005-го года) и пошёл в куст. Собирать смородину.
Вы же знаете, почему смородина так называется? Да? Это от глагола «смердеть». И я уже говорил про реакцию даже на не очень сильные запахи.
Сбором смородины меня накрыло напрочь. Из-за выключившейся фокусировки гроздья ягод я искал на ощупь, из-за судорог 9/10 ягод попадали в ведро в виде пюре, а из-за запаха этот процесс был таким пиздецом, какого у меня ещё не было. Я уже отчётливо был готов на самые решительные меры, включая помощь квалифицированных специалистов. Точнее был почти готов. Я уже знал, что каждый третий обратившийся за квалифицированной помощью оказывается в психиатрии, а там мне могут дать галоперидол. Вот такая вот логика и спасла меня от развития нормальной сюжетной линии.
Видя мои мытарства мама заподозрила неладное. Памятуя о советах эпилептолога (а я уже стоял тогда на учёте) она решила помочь. Мы быстро свернулись, сели в машину (тогда ещё Оку) и поехали домой. По пути в аптеке мама взяла фенотропил, который рекомендовала принимать эпилептолог при ощущении приближающегося припадка. Первые два колеса сделали мои глаза видеть. Видя тенденцию мама рискнула и дала ещё два. Дальше меня оставили в моей комнате, а сами ушли спать.
Сам по себе феноторопил вещество странное. Его до сих пор любят ругать фуфломицином. Однако это не так. Это не фуфломицин. Он реально действует на нервную систему. Нет, это не панацея, это просто ещё одно вещество в нервной системе. И работать с ним надо осторожно. Но об этом я узнал только из инструкции, которая написана мелким шрифтом. А чтобы глаза смогли прочитать мелкий шрифт я съел ещё не то 8, не то 10 таблеток.
После 3-х суток пиздеца мне стало легче. Единственное, чего мне не хватало, так это сна. Но до приёма фенотропила в инструкции «молоты Тора заменяли известные буквы», а после приёма я узнал на себе, что это не просто стимулятор. Что это настолько стимулятор, что даже снимает действие снотворных. Даже сильных.
Всё закончилось хорошо. Через два дня я лёг спать. Ещё через три дня узник жёлтого дома сбежал из узилища, не без помощи Санчеса (вроде, я не уверен), а ещё через три недели пошли грибы. Но это уже совсем другая история
payalnikk
